Главная » 2008 » Декабрь » 24 » Павлов: "В Ворскле все нужно доказывать работой"
Павлов: "В Ворскле все нужно доказывать работой"
00:13
Николай Павлов всего за один год работы с Ворсклой поднял команду со дна турнирной таблицы в зону еврокубков.
- Весной 1991-го вы вернулись в Днепр помогать Кучеревскому. Это была его инициатива?
- Я так понял, что Мефодьичу порекомендовали меня взять – дисциплина в
команде была уже не та. Он еще зимой позвонил и говорит: Николай
Петрович, там ребята хотят голосовать за тренера. Я отвечаю: Мефодьич,
не надо меня на аукцион выставлять. Потом он уже лично позвал, а после
его ухода я стал главным тренером.
- И сначала привели команду к бронзе, а затем едва не увели у
Динамо чемпионство. Но зимой 1994 г. вы ушли из Днепра в Динамо, а
вместе с вами – и группа ведущих игроков.
- В конце 1993 г. все, кто финансировал клуб, в частности, Южмаш,
Приватбанк, отказались от своих обязательств. В этой ситуации у
Максимова, Коновалова, Похлебаева, Михайленко и Беженара появились
предложения из России, а Максимов даже подписал предварительный
контракт с московским Динамо. Чтобы сохранить этих футболистов для
Украины, президент киевского Динамо Григорий Суркис предложил вместе с
ребятами переехать в столицу. Но было одно условие с моей стороны: я
еду не главным тренером, а помогать Сабо, и занимаю должность
начальника команды. Не хотелось, чтобы думали, будто я забрал лидеров
Днепра, чтобы возглавить Динамо.
- И, тем не менее, киевлян вы все-таки возглавили и даже привели к чемпионству.
- В декабре 1994 г. Динамо проиграло в Лиге чемпионов Баварии, и Сабо
ушел в отставку. Решили, что главным тренером станет Онищенко. Но когда
весной у Динамо начались проблемы в чемпионате, руководство сказало,
что я должен довести команду до конца сезона. Мы стали первыми, и я
предложил вернуть Сабо. А сам вновь стал начальником команды. Но когда
Сабо после поражения от Ворсклы 3:4 в очередной раз попытался назначить
вместо себя Толю Демьяненко, я сказал, что не вижу своей должности в
клубе и ушел.
- Еще раз вам пришлось уйти осенью 2004 г., когда вы
согласились с болельщиками, назвавшими арбитра матча Металлист –
Ильичевец Андрея Шандора одним нехорошим словом.
- И ни разу об этом не пожалел. Кстати, годичной дисквалификации в
отношении меня могло и не быть. Когда ПФЛ позвала на специальное
заседание, я ответил: Если приеду, во всеуслышание повторю те же слова.
Так что лучше я приезжать не буду. Если бы сделал это, через 3-5 игр
был бы уже на тренерской скамье.
- Выходит, вы едва ли не сознательно подставились?
- С развала Союза у меня не было ни месяца отдыха. Даже когда ушел из
Динамо, то возглавил Таврию. А потом, когда на 2-3 дня оказался
отлученным от футбола, понял, как сильно устал. Встретился с
руководством Ильичевца и сказал: Я здесь работал 7,5 лет. И если вы
посчитаете нужным меня отблагодарить, я бы, наверное, и отдохнул.
Руководство клуба выплатило все до копеечки на два года вперед. И все
это время я не старался трудоустроиться, а те предложения, что
поступали, мне были неинтересны. Правда, в мае 2006 г. я принял
алчевскую Сталь. Но, поработав месяц, понял: или я не отдохнул, или
попал к таким руководителям, с которыми долго не протяну.
- Вне футбола вы имели возможность переосмыслить многие вещи. Какие открытия сделали?
- Я живу в Киеве на Осокорках, а родился неподалеку, на Красном Хуторе.
Встречаясь со многими друзьями детства, понял, что живу очень и очень
хорошо… А после рождения внука понял, что нужно опять идти на работу.
Он сейчас смотрит телевизор и кричит Деда, гол!. И я понимаю, что
немало сделал.
- То что Красный Хутор при Союзе был бандитским районом – миф или правда?
- Говорят, что мое детское прозвище Кеша – в честь главаря местной
шайки. Многим из тех ребят я потом по мере возможностей помогал.
Считается, что с Красного Хутора я больше других добился как футболист
и тренер. Но меня там знают и как человека, который до 17 лет держал
голубей. В детстве все мы были немножко бандитами, немножко
футболистами, и все держали голубей и кролей. Правда, я до сих пор не
всегда могу отличить голубя от голубки.
- Вы были вне футбола три года. Какие изменения заметили по возвращении?
- Сейчас нет того судейского беспредела, что раньше.
- Ворскла ушла на зимний перерыв четвертой. Вас теперь в Полтаве на руках носят?
- Знаете, даже на домашнем стадионе всегда есть люди, которые болеют
против тебя. Андрей Шевченко не так давно сказал: Сейчас людей, которые
завидуют твоим успехам больше, чем тех, которые искренне переживают за
тебя.
- Вы ведь Андрея знаете с тех пор, когда он только начинал свое восхождение.
- И не раз указывал ему на разные нехорошие вещи, что прорывались из
него наружу. Он все признавал и краснел, а тот же Витя Леоненко,
уверен, пропустил бы замечания мимо ушей.
- Вы работали и с другим легендарным игроком – Александром Рыкуном.
- Сашу в 18 лет посчитали бесперспективным. Ильичевец купил его за $50
тыс. На меня смотрели как на сумасшедшего, а я видел в нем потенциал.
- У него и тогда были проблемы с режимом?
- Хватало. Методы перевоспитания были непопулярными, но пять лет
проблем не было. В итоге он попал в сборную, а в Днепр мы его на руках
отнесли.
- Одно из ваших прозвищ – Маленький Сталин? Вы и впрямь такой жесткий?
- Я не помню, чтобы кто-то из игроков пошел против меня. Я всего
добился за счет характера и дисциплины. И если у кого-то с этим
проблемы, сразу ставлю в известность. В первую очередь объясняю
игрокам, как я понимаю жизнь, а уже затем – футбол. У меня есть система
штрафов, которую я составил, потому что некоторые вещи мешали мне как
футболисту. Есть около 30 пунктов, что игрокам не позволено.
- Себе много чего запрещаете?
- Не пью, не курю. Кстати, когда уходил в отпуск, сказал игрокам: Я
сейчас вешу 75,5 кг., и если у меня 4-го января будет хоть на 100 гр.
больше, вношу штраф – сто долларов за каждый день, пока не приду в
норму. А если у вас будет больше килограмма, то вы платите по сто. Но я
уверен, что все придут без лишнего веса.
Я с 1976 г, когда попал в Высшую лигу в Крылья Советов, и до окончания
карьеры в 1985-м вел ежегодники: как готовился, как нарушал, как не
нарушал, что пил, что ел. И страсть к записыванию у меня на всю жизнь
осталась. Расскажу забавный случай. В Москве на курсах Высшей школы
тренеров футболисты учились вместе с хоккеистами - Петровым, Мальцевым,
Якушевым. И однажды легендарный хоккейный тренер Анатолий Тарасов
проводил совместное занятие. Из футболистов только я был с записной
книжкой, а хоккеисты – все как один. Тарасов увидел это и спрашивает:
Ваша фамилия? - Павлов. – Днепр? Капитан команды? С Феллером травму
получил? У вас хорошее будущее! А там сидят хоккеисты – олимпийские
чемпионы, трижды чемпионы мира. Я покраснел весь.
- Бытует мнение, что футболисты быстро подхватывают звездную болезнь? Вы с этим как боретесь?
- Главное – вовремя поставить диагноз. Если человек с гнильцой, от него
идут метастазы: одного втянул, другого, третьего. И если ты опоздал,
нужно его вырезать и всех остальных. Я о футболистах почти никогда не
говорю, разве что хорошо. Но у себя я с ними разбираюсь.
- Не считаете, что зарплаты игроков слишком высоки?
- В советское время самой тяжелой профессией считался труд шахтера.
Бывший футболист донецкого Шахтера Виктор Звягинцев после окончания
карьеры пошел работать в шахту. И вот у него спрашивают, где легче? А
он говорит: да в шахте по сравнению с футболом – курорт. А шахтеры
тогда получали больше футболистов: у нас 250 рублей максимальная
ставка, а у них 500-600 рублей. В шахте, если жарко, можно выпить воды,
облиться из ведра. И пульс у шахтера 130-140. А футболисты играют на
пульсе 180, 190 и за 200. И какое пекло не стояло бы, воды нам не дадут
– тогда это запрещалось, а в перерыве – только чай. Есть и другой
нюанс. Простой смертный пьет, курит, гуляет, а футболист свои молодые
годы отдает игре. И после 30 лет он начинает новую жизнь. Его ровесники
при должностях, а он – с нуля. Так что во всем есть своя логика.
- Вы сказали о зарплате советских футболистов, но ведь была и возможность дополнительного заработка.
- Все команды Высшей лиги отоваривались в облпотребсоюзах. Дубленку
покупали за 200 рублей, продавали за 1200. Жигули стоили 6-9 тыс., а
продавались за 15. Я сам две Волги купил за 15 тыс., а продал за 35. А
вот в случае с приложением к журналу Огонек приходилось тянуть жребий -
такая очередь стояла! Один выбирал приложение или подписку, а другой –
мебель вне очереди, чтобы потом ее перепродать.
- На тренерском мостике Ворсклы вы ведете себя очень эмоционально. Раньше вы таким не были.
- Так это руководители все – они хотят выигрывать! Я же не специально
бегаю возле бровки. Мне потом так стыдно становится: шестой десяток, а
прыгаю как пацан. А в Мариуполе, кроме тренеров и игроков, победы были
никому не нужны. Когда мы играли в Кубке УЕФА, победили Бананц и вышли
на Аустрию. Я говорю руководству: давайте в два раза увеличим
премиальные за победу. Но нет. Да мы, даже если бы взяли палки и
лопаты, все равно бы их не обыграли, но пообещать же можно было.
- В Полтаве обещают больше?
- И не только обещают. Если я обосновываю что-то, еще ни разу не слышал
отказа. Есть и другой аспект – отношение к игрокам. Мы на сборах играли
с азербайджанской командой, и вот одного нашего футболиста сбили, а с
лавочки кричат что-то вроде добей его. А президент нашего клуба Олег
Бабаев понимает по-азербайджански. Так он не выдержал и побежал
разбираться со скамейкой запасных. И как с таким не выигрывать?!
- Вы сторонник громких трансферов?
- Нет. Если у кого-то большая зарплата – коллектив разрушается. Кроме
того, я тоже ставлю себя на место руководителя и считаю каждую копейку.
А многие тренеры думают: мне надо и все. Я очень многому научился у
Григория Суркиса. Поэтому я тренер-менеджер, как на Западе. Вот
руководство не хотело отпускать Чижова в Шахтер, а я убедил, что это
надо сделать. В итоге и клуб заработал, и команда хуже играть не стала.
- У вас есть тренерская идея-фикс вывести команду на матч Лиги чемпионов?
- Боже упаси. Если бы я до этого не работал в Киеве, наверное, пытался
бы устроиться в такой клуб как Динамо или Шахтер. Но я хочу работать
там, где принесу максимальную пользу. В Киеве или Донецке надо
умудриться, чтобы занять третье место, а в таких командах, как Ворскла,
все нужно доказывать только работой. И когда я вижу ее результаты,
получаю огромное удовольствие. А стремление быть впереди должно иметь
меру. У меня есть своя шкала и ниже ее я не опускаюсь.